Неправильная любовь - Страница 95

– Все, я больше не могу, – Хлои откидывается на спинку дивана, хлопая себя по животу.

– Ты еще не попробовала креветки, – говорит Мел.

– Нет, хватит. Я лопну, и Фиона будет отмывать не только кухню, но и мои внутренности с дивана, – кривится Хлои, я прыскаю от смеха, отпивая пиво из бутылки.

– Фу, больная извращенка, теперь я есть не могу, – возмущается Мел, откладывая пасту в томатном соусе.

– Кто еще из нас извращенка, – смеется Хлои.

Я просто наблюдаю за ними. Разве я могу разрушить эту дружбу? Может быть, все будет иначе? Может быть, Мел поймет меня, примет мою любовь к Хлои и поможет? Готов ли я рискнуть всем ради любви?

Я не замечаю, как в гостиной наступает тишина. Подняв голову, я встречаюсь с изучающим взглядом дочери и удивленно приподнимаю бровь.

– Скажи, почему ты не приехал раньше? Почему не забрал меня от нее? Почему я была тебе не нужна? – неожиданно задает она вопросы, а я замираю.

– Мел, не надо… не сейчас, – останавливает ее Хлои, но девушка упрямо поджимает губы, ожидая ответа.

– Ну, скажи мне. Ведь я твоя дочь, мать тебе писала, а ты пропал. Почему? – с нажимом спрашивает Мел.

– Я… я… не хотел тебя, – выдыхаю я, ощущая, что буря, которой я опасался, зарождается.

Но мой разум в критический момент решил, что так будет правильно.

Глава 36

Хлои

– Что? – переспрашивает Мел.

Я не могу поверить, что Эрик сказал это. Даже мне стало больно, словно я переняла все чувства подруги.

– Я не мог даже подумать, что моя дочь будет рядом. Это было лишним, – продолжает Эрик, а я отставляю бокал с вином на столик.

Я жмурюсь так сильно от его слов, что это приносит физический дискомфорт.

– Урод! Мудак! Значит, все это было ложью? Ты мне говорил, что любишь меня! А оказалось, что ты просто решил завести себе нового питомца? Чтоб ты сдох… ненавижу! – кричит Мел так, что я вздрагиваю от этого и слышу, как она швыряет бокал в стену, он разлетается на мелкие осколки.

Я открываю глаза, замечая в воздухе белокурые пряди, проносящиеся мимо меня.

– Мел, – зову я ее.

– Отвали от меня! Все отвалите! – она взбегает по лестнице, чуть ли не падая на ней, и громкий хлопок двери означает, что она сильно зла.

Я оборачиваюсь к Эрику, сжимая губы от непонимания.

– Зачем? – шепчу я. – Зачем же ты врешь?

– Нет…

– Заткнись, врешь, постоянно врешь, – зло перебиваю я его и встаю с дивана, направляясь на поиски подруги.

Я осторожно открываю дверь в ее спальню, замечая, как она с остервенением бросает вещи на постель.

– Дорогая, успокойся…

– Нет, Хлои! Хватит! Я ведь поверила ему! Думала, что он и правда хороший, добрый и любит меня! А он ублюдок! Мать была полностью права, он законченный эгоист, решивший, что я так просто приму его! Мы уезжаем! Я ни секунды более тут не останусь! – перебивает она меня, продолжая швырять одежду.

Я смотрю на нее, а внутри меня растекается паника. Я не могу позволить его страхам разрушить все, его лжи… я уверена, что он соврал. Уверена, только не знаю, какие у него на это причины. Но я не хочу, чтобы Эрик страдал, как и Мел. Я должна что-то придумать, и пусть я лезу не в свое дело, но оно стало теперь полностью моим.

– Какая разница? – подаю я голос, а Мел замирает с купальником в руках, поворачиваясь в мою сторону.

– Какая разница, что он сказал? Это было в прошлом, а сейчас… сегодня он здесь и ты здесь. Неважно, какие мотивы вели его в прошлом. Главное, что он приехал к тебе, захотел узнать тебя и полюбить, – продолжаю я, пока подруга смотрит на меня как на умалишенную.

– Ты ошибаешься, прошлое тоже важно. Он, значит, жил просто и легко, пока я страдала! Я! А сейчас ты его защищаешь? Ты должна быть на моей стороне! – зло кричит Мел.

– Да, должна. Но я на своей. Я вижу все иначе и могу понять, когда человек искренен, а когда скрывает что-то. И это ты ошибаешься, полностью ошибаешься на его счет. Да он послал Соню ради тебя, он придумывает развлечения для тебя. А ты фыркаешь и издеваешься над ним. За что? За то, что он когда-то был юн? За то, что испугался ответственности? Так мы все ее боимся, и еще неизвестно, что ты и я делали бы в той ситуации. И нас там не было, поэтому мы не вправе судить его. Надо отпускать прошлое и жить настоящим, – говорю я.

– Я вправе судить его за все! Он бросил меня, забыл обо мне и жил, трахаясь со своей идеальной шлюхой! Мне по хрену, поняла? Я ненавижу его. И теперь тебя ненавижу за то, что ты его защищаешь! – она бросает в меня купальник, который бьет по груди и падает к моим ногам.

– Хорошо, можешь ненавидеть меня. Но ты совершаешь огромную ошибку, – тихо произношу я.

– Пошла вон отсюда! Пошла вон! – она начинает швырять в меня вещи, а я, кривясь от желания высказать все, просто разворачиваюсь, чтобы уйти. Но механизм защиты уже сработал, и я разворачиваюсь.

– Дура! Ты такая дура, Мел! Ты хоть понимаешь, насколько это отвратительно – знать, что ты не нужна своему отцу даже через восемнадцать лет? Нет, ты ни хрена не знаешь об этом. Ты играешь роль обиженной принцессы, но пора повзрослеть. Тебе пора увидеть все без своей призмы. Так посмотри на меня. Ты хочешь быть такой же, как я? Не стоит, уверяю тебя, что я чувствую себя отвратительно! Ты и представить не можешь, насколько я ненавижу себя, постоянно ищу в себе недостатки изо дня в день. Причины, из-за которых мой отец даже не хочет посмотреть на меня. Он даже ни разу не поздравил меня с днем рождения, а о встречах я молчу. А твой? Эрик приехал! Он, мать твою, приехал к тебе. Он понял, что кроме тебя у него больше никого нет. Все мы когда-то приходим к такому заключению. Ты нужна ему, нужна как дочь, как родной человек. А ты ведешь себя отвратительно по отношению к нему! – я срываюсь на крик, ощущая, как глаза предательски слезятся. Заметив, что подруга замирает от моих слов, я продолжаю: – Ты пожелала ему смерти, так? А теперь представь… ты только представь, что его не станет. И кто у тебя будет? Никто. Вот Элеонор ты ни капли не нужна, а Эрику очень. Он каждый день доказывает это, он смирился со всеми твоими замашками, даже с Ноа. А ты разве оценила это? Нет. Потому что ты считаешь, что лучше его. Нет. Нет. И еще раз нет. Никто не может быть лучше другого, ибо мы все разные! Он умрет, Мел! Ты будешь стоять там и смотреть, как его гроб опускают в землю, и вот тогда… в ту секунду ты осознаешь, какой глупой ты была. Только ничего не изменить, совсем ничего. Обратного пути не будет. Так зачем оставлять себя без опоры в этой гребаной жизни? Зачем обрекать себя из-за своих обид на одиночество? Почему сейчас не поставить крест на прошлом и не принять настоящее, чтобы в будущем ты не смогла винить себя за ошибки? Ты не ценишь того, что преподносит тебе судьба. Да если бы мой отец сделал то, что сделал Эрик, я бы плюнула на его заверения и нежелание видеть меня прошедшие годы. Я бы только радовалась тому факту, что он вот… вот рядом, только руку протяни и обними его. Я безумно завидую тебе… очень… до боли в груди. Я не могу смотреть, как ты разрушаешь себя. Я не могу смотреть на его лицо после твоих слов. Ты хоть понимаешь, насколько ты ужасно поступила? Да, он не идеален, но кто идеален? Никто, – я вытираю руками лицо, которое стало мокрым от горячих слез. – Подумай, что будет с тобой, если ты уедешь сейчас? Что будет с ним? Думаешь, он вернется к своей прежней жизни? Нет. Он потеряет ту, кого любит больше всех. И ты не хочешь видеть этого, потому что обижаешься. Так засунь эту обиду подальше, стань той, кем ты хочешь быть глубоко внутри. Ты должна принять его таким, какой он есть. Потому что он твой отец… твоя кровиночка… самый лучший мужчина на планете для тебя. Ты… да я хочу ударить тебя за все, что ты тут творишь. Думаешь, мне приятно это наблюдать? Приятно находиться тут, когда вы собачитесь, а я остаюсь между вами? Нет. Потому что это и моя мечта, моя гребаная мечта. Только вот для меня она оказалась неосуществимой, а ты… Господи, у тебя же такая возможность, а ты упускаешь ее. Если хочешь улетать, лети, но прежде подумай не своими эмоциями. А тем, что у тебя бьется в груди. Прими взрослое и взвешенное решение, кому ты нужна больше – Элеонор или Эрику. Ты просто ничего не хочешь понимать… – я глотаю слезы, не желая больше говорить, разворачиваюсь и вылетаю из ее спальни, оставляя подругу, ошарашенную моими эмоциями, одну.